Портрет поэта в предчувствии конца.
Хмурые горы Северного Кавказа гордо взирают на расчетливую суету снующих у их подножья людей. Невеселая компания столичной богемы вяло празднует пустое ничегонеделание в окрестностях Пятигорска. Облаченный в кремовые тона франтик Лев Пушкин (Дмитрий Соломыкин) бесцельно волочится за княжной Обыденной (Уршула Малка), бесцветный граф Бенкендорф (Андрей Максимов) отважно борется с похмельем, пока доктор Майерс заказывает очередную бутылку шампанского. Всерьез обсуждается перспектива распития кофе.
Единственным ярким пятном в этой картине мещанского благополучия выглядит Катенька Быховец (Вера Енгалычева), прибывшая, чтобы увидеть своего двоюродного брата, поручика Михаила Юрьевича Лермонтова (Илья Озолин). Собравшиеся сонно обсуждают, как он накануне в очередной раз зло подшутил над своим держащимся смертельно серьезно приятелем Мартыновым (Евгений Романцов), который вызвал его на дуэль с печальным итогом, известным всем по школьной программе.
Жанр биографического фильма, ставший возмутительно расхожим в современном кино, совсем не радует попытками писать портрет героя силами собственно кинематографическими. Авторский взгляд в лучшем случае обнаруживает себя в полной беспомощности в избирательном отборе фактов биографии, кое-как подогнанных один к другому в сюжетах, силящихся обозреть необъятное.
Выражаясь словами Ортеги-и-Гассета, такие байопики концентрируются на цветастом саду, а не на оконном стекле, через которое мы смотрим на предмет и которое составляет суть произведения искусства. Иными словами, вместо оригинального взгляда и системы оптических фильтров они предлагают апелляцию к «слишком человеческому» в биографиях людей, числящихся великими.
«Лермонтов» Бакура Бакурадзе из счастливого числа картин, в которых сосуществуют оба плана. Один из важнейших авторов «тихой волны» рафинированности романного жизнеописания, скачущего из настоящего в прошлое, от рождения к смерти, из города в деревню, предпочитает напряженность и сгущенность единства места и времени (пусть и относительного). В этом он наследует таким же неклассическим байопикам, как «Смерть Людовика XIV» Серра и «Последние дни» Ван Сента (разбор последних на лекциях Тиграна Агавеляна в МШНК помнится до сих пор), которые фиксировали предчувствие конца своих героев.
Существование Лермонтова Бакурадзе проводит через игольное ушко последнего дня его жизни, заряжая действие энергией увядания и распада. Отсюда иссохшая, бронзоволикая осень, пришедшая на смену спелому июлю; бессмысленная болтовня героев второго плана, служащая серым фоном для развивающейся параллельно трагедии смерти поэта.
Разность оптик Бакурадзе ощущается буквально. В «Лермонтове» пространство важно так же, как и стремительно утекающее время жизни поэта (символично, что в начале фильма он окунается в реку). Нависшие над действием вечные старики-горы, пугающие своей отстраненной красотой, сменяются видами скачущего параллельно тревеллингу Лермонтова, спешащего к своей возлюбленной смерти. Выгодно использует Бакурадзе и редкие крупные планы прекрасного лица Озолина — обычно скрытного, но в определяющие моменты пронзающего выразительностью. Точки зрения вечности и ускользающего момента в них сходятся воедино.
Почти всегда нескладная фигура поэта появляется в кадре в полном одиночестве — эмблематическая деталь, коих в фильме много. Вот, например, Мартынов учит стрелять из ружья Эмилию Клингенберг (Софья Гершевич), чья уязвленная гордость буквально подпитывает и направляет его гнев в отношении злословящего на ее счет Лермонтова. Обилие таких деталей делает фильм по-настоящему трансцендентным, выходящим далеко за пределы собственной фабулы.
Вместо обильных страстей Бакурадзе разыгрывает одну центральную сцену с мастерски прописанным диалогом Быховец и Лермонтова — лишнего человека, не способного приноровиться ни к социальной, ни «натуральной» жизни, который, кажется, скорбную нелюбовь к себе всю жизнь прикрывал черной иронией и припадками мизантропии, пока не нашел успокоение в мысли о собственной кончине.
«Лермонтов» — это непарадная биография о том, что поэтам и другим героям нашего времени здесь не место. И, кажется, никогда не будет. Так брось же, прохожий, цветок на его могилу.
Гия Сичинава
Источник: www.kinoafisha.info