Первая комедия Гаса Ван Сента — один из лучших фильмов Венецианского кинофестиваля.
В феврале 1977 года Тони Кирицис взял в заложники Ричарда Холла, сына главы ипотечной компании. У Тони был отличный участок, который он собирался превратить в торговый центр, но проект застопорился. Он был убежден, что компания, выдавшая кредит, намеренно саботировала стройку, чтобы в случае неуплаты отобрать землю, заметно выросшую в цене.
Доведенный до отчаяния, Тони накидывает на шею Ричарда «петлю мертвеца» — проволоку, соединенную с курком обреза: одно резкое движение — и ружье выстрелит в затылок. Под пристальным взглядом репортеров они двинулись в квартиру Тони, где провели почти трое суток без сна, ожидая выполнения требований: простить ипотечный долг, выплатить приличную сумму за ущерб, публично извиниться и не предъявлять обвинений за похищение.
Сценарист Остин Колодни обратил внимание на эту историю во время пандемии, просматривая дома разные ролики. Перед ним была запись, как Тони ведет заложника по улочкам, а полицейские и репортеры вынуждены безучастно наблюдать за происходящим. Остин поразился, как такой необычный случай еще ни разу не был экранизирован, и бросился за письменный стол. Готовый текст попал в руки продюсера, случайно оказавшегося в одном ресторане с Гасом Ван Сентом, и тот решил поделиться идеей картины. Стечение обстоятельств позволило Ван Сенту прервать свое семилетнее молчание и привезти на Венецианский кинофестиваль один из самых сильных фильмов в своей карьере. В свои 73 года режиссер умудрился впервые снять комедию — ироничную, ужасно смешную и до боли актуальную.
Для исполнителя главной роли Билла Скарсгарда это тоже долгожданный успех. Неоспоримо талантливый актер получал свои лучшие роли либо в гриме («Оно», «Носферату»), либо участвовал в проектах, не находящих широкого признания («Ворон», «Западня»). Здесь же его Пеннивайз с сумасшедшей мимикой превращается в реального человека. Невозможно представить другого актера в роли Тони Кирициса, который бы сумел с тем же безумием передать отчаяние персонажа. Скарсгард проделал огромную работу по изучению южного акцента, на произношении которого держится львиная часть юмора. Мы смеемся вместе с ним, сочувствуем ему. Ван Сент талантливо режиссирует тонкую грань между зрительским пониманием безрассудности его поступков и эмпатией к «маленькому человеку», доведенному до края.
В оппозиции к голосу безумия Тони звучит голос разума в лице диджея радиостанции, через которого главный герои передает свои требования. Колману Доминго потребовалась всего пара дней, чтобы поучаствовать в съемках и сотворить магию на экране с помощью своего бархатистого голоса. Пора создавать петицию, чтобы актер озвучивал все аудиокниги мира. Так же молниеносно, но незабываемо в «Проводе мертвеца» появляется Аль Пачино в роли главы ипотечной компании, отца Ричарда. Всего из пары минут экранного времени актер выжимает максимум и, становясь лицом капиталистической машины, вызывает неприязнь и сближает преступника и жертву.
Картина Ван Сента перекликается с другими фильмами венецианского смотра. Как и «Крушащая машина», она поставлена по реальным событиям. Только у Бенни Сэфди в качестве материала был целый документальный фильм, в который он почти не внес изменений, а в основу «Провода мертвеца» легли архивные записи телеканалов, отчеты полиции и автобиографическая книга Ричарда. Однако, если сравнивать две картины, Ван Сенту удалось найти гораздо более самобытный голос и проделать стильную работу по рассказу и показу истории. Режиссер и его команда используют красивейшую ретрокартинку с зернистым изображением, архивные кадры, полиэкраны и цветовые фильтры, передающие дух телевидения тех лет.
Идейным собратом «Провода мертвеца» можно назвать «Метод исключения» Пак Чхан-ука. Тот же «маленький человек», доведенный системой до предела и не видящий иного выхода, кроме как действовать радикально. В обеих, одних из сильнейших работ фестиваля, мы оказываемся на стороне преступника. Не потому что разделяем его убеждения, а потому что понимаем давление перемалывающей системы, не оставляющей пространства для маневра. Как добиться справедливости в мире, где следование правилам не гарантирует ее наступления? Смех в обеих картинах не оправдывает поступки, а нивелирует их демонизацию, позволяя увидеть истинные причины. Правда, бреши системы, которые подталкивают героев к крайности, могут быть устранены разве что в утопиях. Ироничная улыбка остается единственным способом восприятия столь абсурдной реальности.
Полина Резникова
Источник: www.kinoafisha.info