День: 20.11.2025

Персонаж, ставший народным героем

Шесть лет назад Витя Мясник предстал зрителю как бандит в завязке, которому пришлось затаиться далеко-далеко на Севере от бывших подельников. Но еще в начале «переезда» героя зритель почувствовал всю его харизму.

За эти годы было многое: Витя обзавелся семьей, занимал кресло мэра вместо жадного до денег персонажа Яна Цапника, избавил северный городок от коррупции. В его жизни было все, что доказало, что Витя Мясник сочетает в себе все черты настоящего русского героя: всегда готов прийти на помощь и постоять за справедливость.

За эти годы Мясник успел стать не просто героем, а почти дальним родственником для зрителя, который живет где-то на Севере. Добрый, справедливый, вдохновляющий на хорошие и мудрые поступки, Мясник — пример того, как можно развернуть жизнь на 180 градусов, если по-настоящему этого захотеть: перейти от условного зла к добру, открыть свою ферму вместо рэкета и криминала лихих 1990-х. Если вы вдруг потерялись, просто включите «Полярный», и Витя Громов напомнит, что никогда не поздно начать все заново.

Я себе его представляю русским богатырем. Когда-то Витя Мясник был в крепких делах, а потом раз — и стал защитником земли русской. Это произошло, потому что его внутренние потребности, вопросы справедливости, которые его мучают, заставили его стать таким, — говорил в одном из интервью исполнитель роли Михаил Пореченков.

Новогодняя атмосфера

«Полярный» уже давно стал синонимом зимних праздников. Тяжело представить себе канун Нового года без нового сезона «Полярного», который выходит уже на протяжении шести лет. И этот раз не стал исключением!

Много-много снега, гирлянды, снеговики, которые молчаливо бдят за работой полиции города Полярный, свитеры с оленями, поездки на оленях и, конечно, чудеса — все это ждет зрителя в новом сезоне. Ведь события происходят в канун Нового года. Герои сами напоминают, что до праздника остался всего месяц, поэтому самое время запастись мандаринами, довязать свой свитер с оленями и включить «Полярного».

Виктор Громов, как и все мы, должен будет решить все дела до боя курантов и спокойно залечь на новогодние праздники. Но получится ли у него, зная, сколько дел свалится на него в канун торжества?

Новые персонажи

Пятый сезон будет богат на новые лица. Кто-то из них только начинает карьеру, кто-то уже давно в профессии, а кто-то недавно приобрел популярность, но уже успел завоевать звание краша ТНТ. Да-да, мы говорим об актере Олеге Гаасе.

Съемки в “Полярном” стали для меня новым, по-настоящему интересным опытом. Я родом из Сибири, но приехав в Апатиты и Кировск, все равно был впечатлен — прежде всего природой и снегом, которого здесь невероятно много. Вся команда работала очень слаженно: отличная съемочная группа, замечательные артисты, классный режиссер, с которыми мы быстро нашли общий язык. В процессе было много свободы для импровизации, что всегда ценно для актера. Для своей роли я даже отрастил бороду — теперь это часть моего “Полярного” образа, — рассказывал Олег Гаас.

Он сыграет свалившегося на Витю как снег на голову сына Макса. Отец и сын ничего не знали друг о друге, потому что бывшая возлюбленная Вити (Инга Оболдина) держала все в секрете. Однако, зная Витю, можно быть уверенным, что знакомство пройдет комфортно для всех!

Лихие девяностые

Какой российский зритель не любит сюжеты про 1990-е? В пятом сезоне у «Полярного» появится не только аромат кофе с экофермы Вити и морозного снега, но и запах кожаных курток, синтетических спортивных лосин и звуки кнопок тамагочи.

Внимательный зритель уже давно ощущает присутствие этой эпохи через детали в сериале. Например, советский интерьер, чашки из сервиза «на лучшие времена», множество магнитов на старом холодильнике — уже давно намекало нам о пристутствии того времени. А криминальный авторитет Барабуля вообще будто живет в 1990-х. Он не знает, что кассы давно не грабят, ведь за все сейчас платят картами, что даже самые заядлые мошенники читают свой астрологический прогноз онлайн, а еду теперь доставляют прямо домой.

Куда страна катится?, — бурчит он, глядя на все эти «ужасы современности».

А еще зритель узнает, каким Витя был в молодости в 1990-е. Это точно стоит увидеть!

Культовая комедия

Впервые зритель познакомился с сериалом в 2019 году. С тех пор комедия покорила миллионы сердец своей простотой, юмором, сюжетом и, конечно, заснеженными пейзажами. Более того, зрителей зацепили и остросоциальные темы, которые поднимает сериал. В этом и есть честность «Полярного»: не бояться говорить о реальности, коррупции и чиновниках, при этом оставаясь добрым, смешным и настоящим.

Сериал практически сразу стал хитом, потому что он не просто рассказывает о жизни экс-бандита в маленьком городе на Севере. «Полярный» — это более многослойная история: про вторые шансы, про настоящую дружбу и про то, что добро и справедливость сильнее даже самого лютого мороза.

 
Источник

В российских кинотеатрах объявились «Волки» — алтайская драма Михаила Кулунакова, его вторая полнометражная работа. Премьера фильма состоялась в конкурсе «Русские премьеры» на 47-м Московском международном кинофестивале. Студентка «Школы кинокритики» (мастерская Ивана Кудрявцева) Ольга Исакова рассказывает, как «Волки» исследуют место человека в дикой природе, обнажая вневременной механизм насилия и мести на фоне величественной тайги.

Сюжет, на первый взгляд, прост и архетипичен: молодой Токна влюблен в красавицу Кымыскай, но его соперник, 40-летний знатный холостяк Кутус, пользуясь положением и следуя традициям, похищает Кымыскай. Девушка, не желая мириться с судьбой, сбегает к Токне. Затаив обиду и найдя Токну и Кымыскай, Кутус желает отомстить. Конфликт, начавшийся как личная обида, стремительно разрастается в кровавую вендетту, где уже невозможно различить, кто прав, а кто виноват. Историю — быль конца XIX века из окрестностей села Каспа —режиссеру в детстве рассказывала бабушка. Семейное предание, бережно хранившееся как предостережение, как нечто, что не должно повторяться, выросло в размышление о природе человеческой ярости и разрушительной силе мести. Но в алтайской картине есть большее: Кулунаков задает вопрос о самой сущности человека, о границе между человеческим и звериным.

Величественный мир Алтая благодаря оператору Ольге Кулунаковой не нуждается в искусственном приукрашивании. Тайга существует в кадре как безмолвная, но живая стихия — не декорация, не живописный фон, а полноценный персонаж, наделенный собственной волей и памятью. Заснеженные тропы, речные изгибы, переплетения ветвей создают материю, через которую движутся герои, которая укрывает и одновременно становится свидетелем их борьбы. Тайга здесь — судья, молчаливо наблюдающая за тем, как люди превращаются в существ, более опасных, чем звери.

Аутентичность картины достигается через детальную проработку материальной культуры. Обычаи, поверья транслируются не как экскурсия в этнографическом музее, а как живая ткань повседневности. Национальные костюмы — серьги, кольца, пуговицы, изысканные ткани женских нарядов, массивные меха и грубо выделанная кожа мужских одеяний — все создает ощущение погружения не в кинематографическую реконструкцию, а в саму реальность того времени. Камера порой замирает, любуясь красотой тканей, фактурой кожи, блеском металла и приглашает зрителя вместе впитать эту красоту и подлинность, ставшую редкостью в современном кинематографе.

Место женщины в мире «Волков» сугубо патриархально, и кажется досадным упущением, что Кулунаков не дает этой теме должного раскрытия. Женщина здесь — разменная монета: её не спрашивают, не слушают — о ней решают. Однако там, где режиссер отступает, говорит актёрское мастерство. Кымыскай, блистательно воплощенная Арунай Тазрановой, трансформирует сценарную скупость в выразительный художественный приём. Актриса преодолевает функциональность роли, превращая статичность в движение, а безмолвие — в крик. В глазах Кымыскай читается мучительный вопрос: куда может убежать женщина в мире, где любая тропа рано или поздно приведет к мужской власти?

Другие актеры (Тимур Кыдыков, Айдар Унатов, Вадим Деев, Эмиль Колбин) существуют в кадре с поразительной естественностью. За их игрой угадывается крепкая театральная школа, но она растворяется в чем-то более фундаментальном — в органическом единстве с изображаемым миром. На экране нет исполнителей ролей — есть люди, вскормленные той же землей, что и их персонажи, наследники локальной культурной памяти, носители генетических кодов. Они не изображают чужаков — они и есть тайга, воплощенная в человеческих телах.

Работа Кулунакова вступает в диалог с недавней работой якутского режиссера Дмитрия Давыдова «Чума». В обоих фильмах перед нами предстает сибирская глубинка, где жизнь регулируется не столько государственными законами, сколько древними неписаными правилами. Разделенные столетием экранного времени, картины показывают, как мало на самом деле меняется человеческая суть. Времена и декорации другие, но под тонкой кожей современности пульсирует всё та же архаичная кровь. Хищнические законы силы вписаны не в юридические кодексы, а в саму плоть человеческих взаимоотношений, образуя неразрывную цепь от прошлого к настоящему. Здесь люди словно уподобляются тайге, сопротивляясь любым попыткам культурного возделывания.

Композитор Азулай Тадинов создает звуковую картину, тонко резонирующую с визуальным рядом. Кулунаков сделал верный выбор, пригласив композитора, носителя алтайской культуры. В партитуре слышатся шорох ветра в кронах деревьев, дыхание земли, топот копыт, напряженная тишина перед бедой. Музыка в «Волках» не пытается манипулировать эмоциями — она становится еще одним свидетелем происходящего, наравне с природой. Традиционные инструменты вплетаются в современное звучание, создавая мост между прошлым и настоящим, подчеркивая вневременной характер конфликта.

Жестокость в фильме Кулунакова обладает особой визуальной выразительностью. В насилии, требующем физического присутствия, есть нечто более откровенное и потому невыносимое — наблюдать, как лошади затаптывают людей, как тело разрывается от бешеной скачки, или как животных хладнокровно убивают не ради пропитания, а из жажды отмщения. Этот визуальный опыт становится испытанием не только для героев, но и для зрителя. Автор не отводит камеру, заставляя прочувствовать, что убийство, в котором человек смотрит в глаза жертве, оставляет больший след в душе, чем современные механизмы уничтожения, превращающие смерть в абстракцию. И когда приходит это осознание, возникает тревожная мысль: не оттого ли мы предпочитаем нажатие кнопки прямому столкновению, ведь так проще избежать невыносимой близости к чужой смерти? Но месть, как показывает фильм, требует именно интимности — без технологических посредников, лицом к лицу.

«И волки сыты, и овцы целы» — поговорка в фильме приобретает горький оттенок. Настоящих волков в картине нет, только их имитация — люди, научившиеся подражать вою. Овцы же гибнут взаправду, становясь жертвами не диких зверей, а человеческой вражды. В этой обманчивой подмене — ложном вое, но реальной крови — Кулунаков раскрывает центральную идею: волк в своей хищной природе честнее человека, примерившего его шкуру. Хищник убивает открыто, из необходимости; человек же, заимствуя звериные повадки, превращает убийство в орудие мести. Человеческий вой, звучащий в ночной тайге, оказывается предвестником не животной, а именно человеческой жестокости — той, что руководствуется не голодом, а расчетом. В мире, созданном Кулунаковым, фальшивый волк оказывается опаснее настоящего.

Перед финальными титрами режиссер решается на простой, но выразительный визуальный приём — изображение переворачивается, представляя мир в новой перспективе. Не формальный эксперимент, а тихое послесловие автора. Кулунаков предлагает зрителю изменить угол зрения, увидеть историю с иной точки обзора. В перевёрнутом кадре — мягкое напоминание о том, что любая история может быть рассказана иначе: в конфликте без правых и виноватых важнее всего способность посмотреть на происходящее другими глазами. Визуальный эпилог превращает семейное предание в универсальное высказывание о человеческой природе и возможности выбора даже в самых тёмных обстоятельствах.

«Волки» в кинотеатрах с 20 ноября.

«Волки». Трейлер с русскими субтитрами

Источник

Российский прокат готовится «На выброс»: Константин Бронзит снял приключенческую комедию, чьими героями стали ненужные хозяевам вещи. Премьера мультфильма о том, что чужое мнение не делает нас мусором, состоялась на кинофестивале «Маяк», а теперь притчу для самых маленьких (от шести лет) можно увидеть в кинотеатрах. Алексей Филиппов размышляет, кто, куда и зачем направляется в новой работе живого классика.

Мак (Андрей Лёвин) — стильный оранжевый галстук, как в песне группы «Браво». Всю жизнь он провел на шее богатого мужика, у которого есть особняк, спорткар и, видимо, столько денег, что хоть каждый день в бутик. Однажды ему надоедает яркая тряпочка на шее, и верный аксесуар оказывается на обочине, практически в куче мусора. Там, где обитают подавленный матрац, хромой стул, щербатая печатная машинка, погасшая настольная лампа (привет, Pixar), воскресшие шпроты и другие некогда друзья человека. Фабричный мажор, конечно, не считает себя хламом и на окружающих поглядывает свысока, но его ждет одиссея морального и буквального преображения. Наслужавшись пакета-проповедника Эзотерия (Михаил Черняк), брошенные предметы отправляются на поиски Великого разделителя, который дарует им новую жизнь. Мак примыкает к «крестовому походу» вещей, рассчитывая вернуться к хозяину, но планы быстро и неоднократно поменяются.

Одушевление утвари входит в число древнейших заклинаний анимации, которому уже больше века находят самое разное применение: от сказочных нравоучений в духе «Мойдодыра» до упражнений на эмпатию, подобно революционной «Истории игрушек», где некогда любимые фигурки мальчика Энди буквально отправляются на чердак истории. Двукратный номинант «Оскара» Константин Бронзит, чередующий авторские мультфильмы («Мы не можем жить без космоса») с хитами проката («Лунтик. Возвращение домой»), сделал еще один шаг по, казалось бы, исхоженному маршруту. Герои «На выброс» — не просто ожившие предметы быта, подобно чайникам да канделябрам в «Красавице и чудовище», а «вещи с историей», но не столь очаровательные, как обитатели детских спален у Pixar (впрочем, в четвертой части была неказистая игрушка из одноразовой ложки). Затея довольно амбициозная, тем более трудно представить, кто еще мог бы позволить себе в безжалостных экономических реалиях такой эксперимент. Для сторонних наблюдателей разговоры о хламе, казалось бы, за версту отдают социальной рекламой.

Спутники Мака на самом деле не так уж далеки от ковбоя Вуди и космонавта База — отлитых в пластмассе героев американской истории времен фронтира и космической гонки. Треснувшая вазочка Лили (Юлия Рудина), просящий каши ботинок Бут (Антон Виноградов), обремененный жвачкой Чуи (Михаил Хрусталёв), легкомысленная катушка с клоком ниток Кати (Агата Лёвина), пожилой телефон-раскладкушка Лестер (Георгий Штиль) и туалетный освежитель Бриз (Андрей Зайцев) являют собой «народные типажи». От них обитатель состоятельной шеи, разумеется, далек, хотя англоязычные имена всех собравшихся намекают, что пропасть не так велика. Да и свалка общественных масок довольно условна: башмак-пролетарий с грубоватым чувством юмора такой же артефакт вневременья или далекой старины, как и цитирующий отечественных поэтов интеллигент-протосмартфон. Сложно представить (юных) зрителей, которые узнают в персонажах соседей или друзей.

Тем любопытнее, что притча Бронзита, написанная в соавторстве с канадцем Ароном Данном, продюсером первого «Барсукота» и «Красного состава», не сводится к короткому метру. В сущности, перерождение хлама, отчаявшегося и разобщенного, неизбежно происходит в финале, когда перед Маком и Ко открываются небесные врата ресайклинга, дарующего отходам вторую, а то и третью жизнь. Только в будущее, намекает «На выброс», возьмут не всех — и гоп-компании, как-то связанной с жизнедеятельностью (предположительно) российского общества, необходима нравственная трансформация, чтобы вновь нести пользу городу и миру. Как водится в духовных сюжетах, над которыми в мультфильме подтрунивают, ценна непосредственно дорога, а не финиш.

Сам маршрут складывается из разрозненных гэгов: то выброшенные предметы улепетывают от исполинских пылесосов, то оказываются в подвале с крысой-книголюбкой (Регина Щукина), считающей, что поедание хорошей литературы делает из нее образованную личность, то блуждают по сумрачному лесу (особенно выразительная черно-белая новелла). Приключения делают героев сплоченнее, но не то чтобы раскрывают характеры: кажется, сюжетные повороты рождаются в логике каламбура, которыми пестрят диалоги (с ними помогали стендап-комики Кирилл Селегей и Алексей Шамутило), а не как фрагмент большой картины мира. Такая необязательность вступает в конфликт и с интонацией комедии нравов (снятся ли зумерам катушки для ниток?), и с претензией на злободневность (ощущают ли россияне себя на обочине истории?). Явление в сюжете чайки по имени Джонатан Ливингстон (Сергей Мардарь), чей дед увековечен Ричардом Бахом, лишь подчеркивает ничем не подкрепленный пафос мультфильма. Мысль о том, что отсутствие признания и заслуг не равно тщетности бытия, и до этого проговаривалась на разные голоса.

Сам подход «На выброс», при отстраненной, декоративной современности, кажется слегка нафталиновым, растущим из логики советских нравоучений. Герои-типажи, эзопов язык, огибающий все острые углы, но не упускающий возможности поддеть так называемых обывателей, россыпь отсылок к культурным авторитетам, которые в современных реалиях на самом деле уже не делят читателей/зрителей на какие-либо касты, не работают как подмигивания «для своих». Мир анимации давно не замкнут на национальных библиотеке и матрице, а утварь способна не только пародировать людские характеры, но и вмещать в себе дух целых эпох, сложную комбинацию человеческого опыта и собственный характер. Символично, что ранее в этом году стартовал аниме-хит «Гатиакута», где люди, буквально выброшенные на футуристическую свалку, обретают суперспособности благодаря такому же (в глазах общества) хламу. Отслужившее старье при должном уходе там превращается в магические артефакты — в логике синтоизма и народных поверий о цукумогами (обретших индивидуальность вещей). Хорошо, если юные и не очень зрители осознают непреходящую ценность себя и окружающих, а не увидят в мультфильме деление на тех, кто летает — или же портит воздух. Самой работе Константина Бронзита этой бережности к трещинам и слабостям , кажется, не достает.

«На выброс» в кинотеатрах с 20 ноября.

«На выброс»

Источник

20 ноября в российский прокат выходит «Сущность» — дебютный полнометражный фильм Дилана Саузерна, экранизация романа-бестселлера Макса Портера «Горе – это нечто с перьями». Это визуальная притча, снятая в жанре магического реализма и исследующая, как взрослые и дети переживают утрату близкого человека. Фильм впервые был показан на фестивале «Сандэнс» и затем представлен на ряде других международных смотров и получил прекрасные отклики не только благодаря своему главному украшению Бенедикту Камбербэтчу.

фото: кадр из фильма "Сущность" / World Pictures
После внезапной смерти жены безутешный художник (Камбербэтч) остаётся один с двумя маленькими сыновьями. Горе поглощает вдовца, он оглушен и подавлен, не хочет общаться с родными и друзьями, не может спать, но для детей «всё должно быть как обычно». Мужчина пытается быть им опорой, заглушая собственную боль, но почти сразу в их доме поселяется тревога: черные птицы заглядывают в окна, а затем появляется незваный гость – сутулый и по-босховски странный полуворон-получеловек, материализовавшийся с мрачных страниц графического романа, над которым работает герой фильма. Сначала это чудовище кажется порождением ночных кошмаров, но вскоре оно начинает преследовать мужчину и среди бела дня, нашептывая ему леденящие душу слова: «Её нет, но я здесь» и почему-то «Я дам тебе пищу для размышлений» (голос Дэвида Тьюлиса).

Фильм, как и книга-первоисточник, структурно делится на три главы, каждая из которых открывает новый ракурс в восприятии трагедии. Первая часть «Отец» – это взгляд на события главного героя сквозь безумие и подавленную скорбь, где внутреннее горе выходит наружу, материализуется в образе пугающего Ворона. Глава «Мальчики» показывают, как травма преломляется в детском сознании: они стали другими, и папа стал другим – то скрежещет на птичьем языке сам с собой, то срывается на крик. К детям тоже приходит Ворон отца, сперва в виде птицы, залетающей в окно, затем в уже знакомом образе. Однажды даже в качестве товарища по играм, которого они не любят, даже хотели бы привязать к дереву и убить. В этой тревожной сцене мы видим человека-птицу иначе, не как угрозу, а как непонятого мистического друга с сочувственным взглядом. Кульминацией трилогии становится глава «Демон», где проясняется подлинная природа Ворона. Рассказ, переходящий от реальной жизни к метафизической, ведет некий питающийся отчаянием хищник, рыскающий по земле в поисках самого грустного и, стало быть, самого вкусного человека. Его задача проникнуть в дом горюющей семьи.

фото: кадр из фильма "Сущность" / World Pictures
Визуальное и звуковое решения фильму диктует внутреннее состояние героев и их оптика. Живая, почти документальная камера в первых сценах, где отец мечется по кухне, пытаясь накормить детей перед школой, сменяется ровными панорамами субьективного взгляда демона и гипнотическими вращениями вокруг зачарованного вдовца, подчеркивающими мистическое вторжение неких сил в его реальность. Длинные планы дают возможность прочувствовать состояние героев, а дробный динамичный монтаж создает напряжение в сценах борьбы и преододления. Свет становится главным проводником эмоций: резкие, тревожные вспышки и тусклое освещение в моменты отчаяния и безумия контрастируют с мягкими, естественными тонами в мгновения затишья и ясности. Звуковой дизайн, ожидаемо сильный для режиссера с музыкальным бэкграундом (автора музыкальных клипов), обогащается жанровыми трюками: пугающими ударами, оглушительными хлопками крыльев, карканьем, возвещающим о приходе Ворона.

На этом тревожном фоне абсолютно доминирует Бенедикт Камбербэтч, виртуозно играющий разные стадии горевания. На его плечах держится вся конструкция фильма. Мы видим надрыв, отчаяние, исступленное погружение в бездну. Герой рыдает, беснуется, шепчет, срывается, почти физически превращается в ворона, выворачивая руки и изгибая под углом длинные пальцы. Лица же матери мы не увидим даже на фотографии, контуры её всегда размыты, хотя члены семьи постоянно вспоминают о ней и видят её во сне. Так ушедший человек размывается в нашей памяти, хотя еще долго находятся рядом с нами. Погибшая мать присутствует в доме в виде вещей – её одежда, косметика, соевое молоко в холодильнике и – самое душераздирающее – зубная щетка, которую не так-то просто убрать из общего стакана. Мужчина говорит психотерапевту, что не хочет принимать горе. Словно принять и жить дальше означает предать память любимой.

фото: кадр из фильма "Сущность" / World Pictures
В конечном счете, «Сущность» – глубоко терапевтичное кино. Оно не даёт простых ответов, но предлагает понятную метафору для понимания того, как мы переживаем потерю. Фильм говорит о том, что горе – это не враг, которого нужно победить, а дикая, изначально пугающая, но необходимая часть исцеления. Неожиданен образ ворона, которого мы исконно привыкли воспринимать как приспешника темных сил («Черный ворон, я не твой»). Из зловещего призрака он постепенно превращается в защитника, укутывающего всю семью крыльями. Он спасает от отчаяния. Он многому может научить. С ним можно продолжать жить. Чтобы пережить боль, не нужно загонять её вглубь себя, лучше поговорить с ней, признать её, приручить. В этом – главный парадоксальный посыл картины: в конечном счете, когда деваться некуда, объятия горя тоже могут согревать.

«Сущность» в кинотеатрах с 20 ноября.

«Сущность». Трейлер №2 на английском языке

Источник