Претендент на «Оскар», утонувший в собственных слезах.
Экранизация «Хамнета» превращает тонкое, искусно сотканное литературное произведение между реальностью и вымыслом в прямолинейную историю, теряющую оригинальное дыхание. Роман Мэгги О’Фаррелл 2020 года построен на нелинейном повествовании, которое помогает переплести свет и тьму: юмор и дружба, страсть и счастье идут рука об руку со знанием неминуемо надвигающейся трагедии. Это текст-размышление, текст-наблюдение, который сложно перенести на экран, и оскароносная Хлоя Чжао находит верный момент для вступления в сюжет.
Уильям Шекспир устраивается преподавать латынь сводным братьям Агнес, где с первого взгляда влюбляется в девушку. Каждый раз после занятий пара все больше проводит времени вместе, и мужчина решает сделать ей предложение, когда та уже беременна их первой дочерью. Агнес переезжает в дом Шекспира, позже рожает еще и двух близнецов, одним из которых становится Хамнет. Уильям все чаще уезжает в Лондон, где занимается постановкой своих пьес, пока в родном поселении вспыхивает чума, поражающая его детей.
Хоть львиная часть произведения сосредоточена на воспоминаниях Агнес и возникновении связи с Уильямом, Чжао стремится скорее перейти к эпидемии. Ужасной, не щадящей никого болезни, которая унесет жизнь маленького Хамнета, а его отец затем посвятит ему свое культовое произведение «Гамлет» (ранее это было одно и то же имя). Во второй половине фильма Уильям выходит на первый план (зачем-то читая неубедительный по контексту монолог «быть или не быть»). Книге же совершенно не важен Уильям: ее главные герои, от лица которых ведется повествование, — маленький Хамнет и Агнес, отшельница и целительница, чьи особенности не стремится раскрыть Чжао, вновь скрывая многогранную женскую фигуру в тени известного мужа. Это лишает картину волшебного флера — ухода в столь необходимый для раскрытия истории магический реализм, где жизнь и смерть, реальность и вымысел перетекали друг в друга и раскрывали боль событий не столь буквально.
Недолгие минуты нежной улыбки на лицах зрителей сменяются непрекращающимися двухчасовыми слезами. Просмотр «Хамнета» в полном зале — особый вид кинотеатрального опыта, где даже самый грузный широкоплечий сосед начнет шмыгать тебе в ухо. Звуки истерики настолько неудержимы, что почти полностью перекрывают лирический саундтрек Макса Рихтера, то ли вторя ему, то ли лишая смысла его труды.
Ярое движение к трагедии ограничивает эмоциональный диапазон фильма, сводя его к одной эмоции. Меланхолия обволакивает зрителя до смерти ребенка и громом скорби обрушивается во время и после нее. Тональность фильма кричит о нацеленности на «Оскар» с перебарщиванием манипулятивным драматизмом и однобоким взглядом на трепетный медитативный роман, который уносил под величественные кроны нетронутой природы.
На визуальном ряде сделан большой акцент. Каждый кадр дает широкую перспективу и крупные лица именно тогда, когда это нужно. Оператор Лукаш Жаль талантливо выхватывает происходящее с героями, заключает их в живописные рамки и позволяет детально рассмотреть реалистичные костюмы, где прекрасен каждый узелок. Общая картинка красочна и чарующа.
Актеры великолепны. И Джесси Бакли, и Пол Мескал также заслуживают внимания Киноакадемии, но как бы их выступления заиграли ярче, отличайся сценарий большим разнообразием. Бакли удается одним взглядом пронести зрителя по веренице чувств от хрупкости до неимоверной силы, от огромной любви до непостижимого горя. В рамках рекламной кампании актриса даже записала новую версию аудиокниги «Хамнет». Она проделала невероятную работу голосом — если вы знаете английский, то в этом чтении есть лучшее, что дарит экранизация: Бакли в роли Агнес.
При этом второстепенные персонажи лишены характера, смысла, а порой и вовсе диалогов. Это делает их расплывчатыми призраками истории, имевшими в ней важный смысл. Присутствие на экране отца и сестры Уильяма, мачехи и брата Агнес даже не приближается к влиянию на отношения пары, которые они могли бы оказывать.
Лучше всего картине удается показать объединяющую силу искусства, которая удивительным образом концентрируется даже не в финальном акте, а в настроении зала со зрительским плачем в унисон. Смерть ребенка ужасна, а искусство может сделать нас бессмертными — эти идеи очевидны и путь к ним нарисован слишком широкими мазками. Других мыслей у Чжао, к сожалению, нет, несмотря на огромное их разнообразие в первоисточнике. Трагедия выходит очень красивая и отлично сыгранная, но слишком кричащая, сфокусированная больше на наградном горизонте, чем на сложности человеческих эмоций.
Полина Резникова
Источник: www.kinoafisha.info