Месяц: Ноябрь 2025

Да последний же враг истребится — Ворон.

20 ноября в российский прокат вышла «Сущность» — драма о потере близкого человека с Бенедиктом Камбербэтчем в роли горюющего отца и мужа. Разбираемся, каким получился дебютный фильм англичанина Дилана Саузерна, показанный на «Сандэнсе».

Дилан Саузерн, в своих музыкальных документалках возвращавший зрителей в конец 90-х — своего рода Belle Époque инди-рока и брит-попа, — продемонстрировал в них умение монтировать историческую хронику с личными записями. Английский режиссер вписывал рождение и развитие нишевого музыкального жанра в контекст эпохи и интимную жизнь артистов — юные Карен О, Джулиан Касабланкас и Пол Бэнкс оказывались не говорящими головами, вспоминающими о прошлом, а живыми людьми, растерянно вдыхающими пепел, в который обратились башни-близнецы.

Жанровым аналогом его фильмов «Больше не к чему стремиться» и «Встретимся в ванной» в художественном кино выглядит традиционно болтливое американское независимое кино, запредельно близко и обаятельно рассказывающее под меланхолические гитарные риффы о проблемах среднего класса. Однако полнометражный дебют Сазерна пришелся на совсем другой жанр.

«Сущность» — это киноадаптация небольшого и крайне неоднородного текста Макса Портера. «Печаль с крыльями» — один из вольных вариантов его названия, в оригинале звучащего как “Grief is the Thing with Feathers” (ироническая антитеза определению надежды по Эмили Дикинсон). В своем произведении Портер рассказывает о безымянных Папе и двух его сыновьях, тяжело переживающих смерть жены и матери соответственно. Их скорбь воплощена в метафорической фигуре могучего Ворона, который является им поочередно с советами, наставлениями, упреками, насмешками, обвинениями, подтруниваниями и интервенциями.

Можно по ошибке принять его за оммаж эдгаралланпоэвскому летуну, выкрикивающему “Nevermore”, или за намек на одиновского спутника Мунина, или за неловкий салют Бёрдмэну или бог его знает какой еще птице, летающей в поп-культурных широтах, но Портер однозначно отсылает к циклу стихотворений Теда Хьюза «Ворон. Из жизни и песен Ворона». В «Печали» Папа, который к тому же еще и писатель, занят сочинением книги об английском поэте, похоронившем сначала жену Сильвию Плат, а потом и любовницу Асю Вевил (интересно, что о нем же пишет одна из героинь драмы Евы Виктор «Прости, детка»).

«Ворон» — не просто постмодернистский нарост на теле «Печали», но по сути слитный с ней метатекст. Кроме внешнего созвучия судеб Папы и его кумира Хьюза, потерявших любимых, единство обнаруживается во фрагментарности текстов, разорванных на десятки отдельных реплик, их глумливо-мрачном тоне и, конечно, в центральном образе Ворона, соединяющем миры живых и мертвых.

Саузерн, переквалифицируя Папу (Бенедикт Камбербэтч) в автора графических новелл, от этой интертекстуальности отказывается в пользу визуальной и пластической выразительности. Добрую треть фильма герой Камбербэтча одержимо рисует Ворона еще до его воплощения, в процессе активно ему подражая. Успех этой операции сильно зависит от вашей симпатии талантам Камбербэтча.

Смысловое упрощение подталкивает к тому, чтобы смириться с идейной сиротливостью (ну Бёрдмэн так Бёрдмэн) и заняться активным сопереживанием героям за неимением лучшего. И в этом отношении у Саузерна получилась не дословная, но точная экранизация принципа фрагментарности, положенного в основу «Печали», переходящей с прозы на верлибр с той же легкостью, с которой патетика в нем сменяется фарсом.

Саузерн в «Сущности» в сущности эту неоднородность старательно воспроизводит, но с меньшей тонкостью. Там, где Портер плетет диалектические кружева, давая голос попеременно Папе, сыновьям и Ворону, Саузерн чаще играет «двоечки». Временами он и вовсе включает режим голливудского сценариста — в третьей главе Ворон разносит дом, слишком буквально сражаясь с Демоном отчаяния (выглядит это примерно как схватка Венома с Карнажем).

Отдельные неудачи Саузерна-сценариста сочетаются с редкими, но полными поэтической проникновенности просветлениями Саузерна-режиссера, не случайно выбравшего удушающий пространство формат изображения 4:3. Сцены, смонтированные под музыку и вовсе смотрятся так, что хочется отложить блокнот с заметками куда подальше.

Актерский бенефис Камбербэтча вопреки его титаническим усилиям оборачивается фиаско, неизбежным при той драматургической статике, коей его сковал Саузерн. Всякий актер — невольник сценариста, а Саузерн заставляет Камбербэтча повторять одни и те же гримасы и действия, различая их только степенью интенсивности. Заходя на девятый круг впору устало вздохнуть и актеру, и зрителю. С определенной точки зрения неудивительно, что в общих сценах Камбербэтча переигрывает Дэвид Тьюлис, придавший речи Ворона роскошно рокочущие «р». Его герой ощущается в пространстве кадра даже незримо. В отличие от всюду навязываемого лика Папы. Воображение оказывается сильнее наличного изображения.

Впрочем, их совместных усилий вполне достаточно, чтобы проникнуться драмой героев хоть в какой-то степени. «Сущность» — фильм все же неординарный. Саузерн выступает в нем не столько как талантливый рассказчик, сколько иллюстратор, погружающий зрителя в бездны скорби, известные, к сожалению, слишком многим. А эмоциональная привязка к материалу, как известно, оказывается сильнее всяких критических конструкций.

Гия Сичинава

Источник: www.kinoafisha.info

Отличная новинка для изголодавшихся по фэнтези.

Critical Role — команда мечты для любого фаната настольных ролевых игр. Профессиональные актеры озвучки не просто собрались поиграть в «Подземелья и драконы», а создали шоу, которое огромная аудитория смотрела как полноценный сериал. Популярность проекта с активной финансовой поддержкой фанатов привлекла внимание студий и вскоре был заключен контракт на выпуск экранизаций по их кампаниям.

Игры в D&D — это чистое фэнтези, где люди принимают самые невероятные решения, которые не всегда пришли бы в голову профессиональной сценарной комнате, ведь игроки полностью отождествляют себя со своими персонажами. Такие партии способны бесконечно подпитывать сюжеты фильмов и сериалов, даря зрителям оригинальные истории. Подтверждением тому стал веселый боевик «Подземелья и драконы: Честь среди воров» и экранизация первой кампании Critical Role «Легенда о Vox Machina».

«Легенда о Vox Machina» — сериальное приключение о команде наемников-неудачников, которые постепенно втягиваются в масштабные политические и мистические конфликты. Не всегда с идеальной анимацией, но с блестящими шутками и захватывающей динамикой. И пока к показу готовится четвертый сезон, на экраны выходит следующая кампания — «Могучая девятка», действие которой происходит в том же мире, но на другом континенте.

Сюжет «Девятки» превосходит предыдущий проект по масштабу и сложности. Создателям удалось гораздо быстрее нащупать верный тон истории, но из-за ее размаха шоу приобретает непривычный темп. Если героев «Vox Machina» мы встретили уже на шумной постприключенческой попойке в баре, то здесь мы знакомимся с каждым персонажем по отдельности. Лишь к самому концу третьего, почти часового, эпизода они впервые сходятся все вместе.

В этот раз сюжет запускает похищение важной реликвии одной из династий, что становится отправной точкой для сложносочиненной политической игры, способной перерасти в масштабную войну. Каждый герой начинает в своей самой низкой точке и либо проходит путь первых трех серий в одиночестве, либо объединяется с еще одним будущим членом команды. Внимание к персонажам пока распределено неравномерно: одних мы успеваем узнать лучше, чем других, что должно нивелироваться увеличенным хронометражем. Уже сейчас раскрываются их трагические предыстории, которые могут привести к куда менее героическим интенциям, чем у их предшественников.

Команда собирается разношерстная (в этот раз у нас и маг, и гоблин, и монахиня, и моряк), которая по законам жанра настолько многолика, что лишь самые безумные обстоятельства могли свести их вместе, а какое чудо их вместе удержит — загадка, разгадку которой не терпится узнать. Герои будут много конфликтовать, но в конечном итоге, конечно, придут к дружбе, поддержке и личному исцелению.

Анимация стала лучше, а боевые сцены — куда масштабнее. Магия, игравшая в «Vox Machina» второстепенную роль, здесь становится ведущей и детально продуманной силой. Ее разнообразие впечатляет: от опасных заклинаний со специальными компонентами до боев яркими конфетами с подмогой милых зверушек. Сериал дарит совсем иное ощущение команды, чем современная супергероика: этим сломленным и уязвимым персонажам каждое столкновение дается с трудом, а победа буквально выгрызается зубами.

Это шоу вряд ли привлечет аудиторию за пределами гиковского сообщества, но если ему удастся выйти за его пределы, это станет большой удачей — продуманный мир не требует предварительных знаний, чтобы увлечь любого фаната взрослой анимации. Однако новичку все же стоит начать с «Vox Machina», где история сразу набирает темп и увлекает непрекращающейся динамикой. «Девятка» же — работа гораздо более медленная, разбирающая каждого героя по косточкам. Сериал ожидает столь же дотошного зрителя, готового копаться в политико-магических интригах и возвращаться каждую неделю в ожидании эпичного финала сезона, а затем томиться в предвкушении следующего.

Быть может, при столь обширной взрослой базе фанатов Critical Role крупные киностудии задумаются, что увядающий жанр фэнтези можно возрождать малыми сценарными силами и большими сердцами вечных детей.

Полина Резникова

Источник: www.kinoafisha.info

Претендент на «Оскар», утонувший в собственных слезах.   

Экранизация «Хамнета» превращает тонкое, искусно сотканное литературное произведение между реальностью и вымыслом в прямолинейную историю, теряющую оригинальное дыхание. Роман Мэгги О’Фаррелл 2020 года построен на нелинейном повествовании, которое помогает переплести свет и тьму: юмор и дружба, страсть и счастье идут рука об руку со знанием неминуемо надвигающейся трагедии. Это текст-размышление, текст-наблюдение, который сложно перенести на экран, и оскароносная Хлоя Чжао находит верный момент для вступления в сюжет.

Уильям Шекспир устраивается преподавать латынь сводным братьям Агнес, где с первого взгляда влюбляется в девушку. Каждый раз после занятий пара все больше проводит времени вместе, и мужчина решает сделать ей предложение, когда та уже беременна их первой дочерью. Агнес переезжает в дом Шекспира, позже рожает еще и двух близнецов, одним из которых становится Хамнет. Уильям все чаще уезжает в Лондон, где занимается постановкой своих пьес, пока в родном поселении вспыхивает чума, поражающая его детей.

Хоть львиная часть произведения сосредоточена на воспоминаниях Агнес и возникновении связи с Уильямом, Чжао стремится скорее перейти к эпидемии. Ужасной, не щадящей никого болезни, которая унесет жизнь маленького Хамнета, а его отец затем посвятит ему свое культовое произведение «Гамлет» (ранее это было одно и то же имя). Во второй половине фильма Уильям выходит на первый план (зачем-то читая неубедительный по контексту монолог «быть или не быть»). Книге же совершенно не важен Уильям: ее главные герои, от лица которых ведется повествование, — маленький Хамнет и Агнес, отшельница и целительница, чьи особенности не стремится раскрыть Чжао, вновь скрывая многогранную женскую фигуру в тени известного мужа. Это лишает картину волшебного флера — ухода в столь необходимый для раскрытия истории магический реализм, где жизнь и смерть, реальность и вымысел перетекали друг в друга и раскрывали боль событий не столь буквально.

Недолгие минуты нежной улыбки на лицах зрителей сменяются непрекращающимися двухчасовыми слезами. Просмотр «Хамнета» в полном зале — особый вид кинотеатрального опыта, где даже самый грузный широкоплечий сосед начнет шмыгать тебе в ухо. Звуки истерики настолько неудержимы, что почти полностью перекрывают лирический саундтрек Макса Рихтера, то ли вторя ему, то ли лишая смысла его труды.

Ярое движение к трагедии ограничивает эмоциональный диапазон фильма, сводя его к одной эмоции. Меланхолия обволакивает зрителя до смерти ребенка и громом скорби обрушивается во время и после нее. Тональность фильма кричит о нацеленности на «Оскар» с перебарщиванием манипулятивным драматизмом и однобоким взглядом на трепетный медитативный роман, который уносил под величественные кроны нетронутой природы.

На визуальном ряде сделан большой акцент. Каждый кадр дает широкую перспективу и крупные лица именно тогда, когда это нужно. Оператор Лукаш Жаль талантливо выхватывает происходящее с героями, заключает их в живописные рамки и позволяет детально рассмотреть реалистичные костюмы, где прекрасен каждый узелок. Общая картинка красочна и чарующа.

Актеры великолепны. И Джесси Бакли, и Пол Мескал также заслуживают внимания Киноакадемии, но как бы их выступления заиграли ярче, отличайся сценарий большим разнообразием. Бакли удается одним взглядом пронести зрителя по веренице чувств от хрупкости до неимоверной силы, от огромной любви до непостижимого горя. В рамках рекламной кампании актриса даже записала новую версию аудиокниги «Хамнет». Она проделала невероятную работу голосом — если вы знаете английский, то в этом чтении есть лучшее, что дарит экранизация: Бакли в роли Агнес.

При этом второстепенные персонажи лишены характера, смысла, а порой и вовсе диалогов. Это делает их расплывчатыми призраками истории, имевшими в ней важный смысл. Присутствие на экране отца и сестры Уильяма, мачехи и брата Агнес даже не приближается к влиянию на отношения пары, которые они могли бы оказывать.

Лучше всего картине удается показать объединяющую силу искусства, которая удивительным образом концентрируется даже не в финальном акте, а в настроении зала со зрительским плачем в унисон. Смерть ребенка ужасна, а искусство может сделать нас бессмертными — эти идеи очевидны и путь к ним нарисован слишком широкими мазками. Других мыслей у Чжао, к сожалению, нет, несмотря на огромное их разнообразие в первоисточнике. Трагедия выходит очень красивая и отлично сыгранная, но слишком кричащая, сфокусированная больше на наградном горизонте, чем на сложности человеческих эмоций.

Полина Резникова

Источник: www.kinoafisha.info